Преподаватель английского языка в нашей минигруппе ("начинающих") была моложе, по крайней мере, двух своих студентов. В перерывах между занятиями "англичанка"  курила, хотя эта привычка не добавляла ей солидности и, тем более, не красила её не очень-то яркую внешность. Отсутствие опыта и некоторую растерянность юная преподавательница старалась компенсировать внешней суровостью, хотя это не всегда у неё получалось. Своеобразные ученики неоднократно создавали ситуации, на которые "англичанка" не знала, как реагировать.

Отвечает студент Саша Сотников. Он короткими фразами (на английском) о чём-то рассказывает и упоминает в тексте, что накануне его сосед по комнате в общежитии Толя Козловский  мешал ему учиться. Анатолий слышит своё имя явно в неодобрительном, судя по улыбкам присутствующих, смысле, начинает шумно ёрзать на месте и лихорадочно шуршать словарём. Через некоторое время Козловский тянет руку. Далее диалог.

П.  (Преподаватель). Anatoly, please!
      А. (Анатолий,  громко и уверенно). Май фрэнд Саша оик!

"Дуб",
или муки английского

В начале 1-го курса сосед болгарина Георгия Накова по комнате, бывший рабфаковец, перешедший в конце семестра на геофак, приобрёл проигрыватель, и каждый день часами слушал одну и ту же пластинку с какой-то необычайно популярной в то время песней.

В один прекрасный день Георгий стал просить продать ему проигрыватель, но хозяин сопротивлялся, ссылаясь на то, что точно такое же устройство можно приобрести в магазине неподалёку. "Мне твой проигрыватель очень нравится, продай", - упрашивал Жора. Наконец  рабфаковец сдался, решив удружить представителю братской страны. Ударили по рукам, и Наков отдал деньги. А надо сказать, что ребята – болгары практически жили на одну стипендию (40 рублей), и сумма, выложенная за проигрыватель, наносила существенный удар по бюджету Георгия.

Буквально через пару секунд Жора вышел в коридор с "долгожданным" приобретением и швырнул его на ступени лестничного пролёта. Бывший хозяин, поражённый коварством покупателя, бросился и поднял поверженного "друга" с междуэтажной площадки, и вернулся с ним в комнату.  Что интересно, через какое-то время он сумел реанимировать устройство (вот оно, советское качество!) и продолжил регулярное слушание драгоценной пластинки, но в отсутствие Жоры. Когда же Георгий появлялся, песня дослушивалась до конца и проигрыватель выключался.

Года через два (уже в общежитии Главного здания) студенты ВМК, среди которых был и Георгий Наков, устроили вечеринку, на которой в качестве гостя был (советский) студент с какого-то другого факультета. В одной из комнат были танцы, во второй – основные запасы спиртного. Оказавшись во второй комнате вместе с Жорой, гость подзадорил представителя Болгарии на так почитаемое у нас соревнование "Кто кого перепьет".  Г. Наков вызов принял. Увы, через некоторое время советский "спортсмен" уже не мог встать и едва ворочал языком, Георгий же отправился на танцы.

Отдадим должное нашему земляку за честность. На следующий день он признался в полном своём поражении. А про Жору сказал: "Настоящий болгарский мужик!"

"Настоящий
болгарский мужик"

Дополнение к "пивной" истории

На сайт захожу с нехарактерной для меня регулярностью и всегда радуюсь новым публикациям. Историю "О пиве" тоже прочитал.

Наташа изложила все достаточно правдоподобно. Происходило все в маленьком частном кафе (чешский социализм «с человеческим лицом» уже в ту пору допускал такие «вольности»). Кафе имело звучное название «У рыцаря» и находилось недалеко от пражского Вышгорода. [ Правильно, наверное, "Недалеко от Пражского Града". Вышгород - это район Праги, расположенный по отношению к "Королевскому городу" на другом берегу Влтавы - примечание редактора сайта ] Посещали мы его почти ежедневно и очень скоро стали не только уважаемыми клиентами, но и «своими ребятами». Застрельщиком в этом деле и самым желанным посетителем был Андрюша Лукшин (именно он и привез в Прагу пакет с воблой). Обладая незаурядным чувством юмора и прочными практическими навыками «ударять по пиву», он располагал к себе не только хозяина, но и всех посетителей кафе, под аплодисменты осушая дюжину кружек. А мы в это время не совсем трезвыми глазами гордо смотрели на чехов с немым вопросом «А вам слабо?», хорошо понимая, что слабо. И хотя бы в этом чувствовали свое превосходство…

А до отъезда в Прагу, в июле, чешскую группу в Москве принимали наши девушки
(Панина, Михайлова, Кузнецова, Куликова), пока мы проходили военные сборы.
 

Это фото было сделано в Москве у военной кафедры МГУ после сдачи госэкзамена по «военке». Слева - чехи: Вера - руководитель студентов-практикантов, преподаватель Пражского Карлова университета, Иржи - студент. Рядом со мной - Марина Куликова. На заднем плане «за решеткой» Гедрюс Златкус.

Прислал
Владимир Проценко

"О чешском пиве и русском характере"

Эта история была поведана в пивном ресторане "01" во время локальной встречи  11.04.2009

После окончания 4-го курса - в августе 1977 года - несколько наших однокурсников были направлены за рубеж проходить (по обмену) производственную практику . Часть – в Венгрию, часть – в Прагу, в Карлов университет.  Я была во второй группе, из ребят в нее входили Андрюша Лукшин, Сережа Завриев,  Володя Проценко и Гедрюс Златкус.

К визиту в богатую пивными традициями страну ребята хорошо подготовились: при отъезде с ними был большой мешок, заполненный, как я позже узнала, воблой. Мешок благополучно преодолел чехословацкую границу (Чоп), и в первый же вечер по прибытию  в Прагу  ребята направились с частью его содержимого «по пиву».

Пиво в Праге  было не в пример  лучше и дешевле родного «жигулевского», и потому – надо ли говорить – мешок из-под воблы пересекал границу на обратном пути уже пустым!

Пока мужики "по пиву" - культурно проводят досуг Ирина Михайлова, Марина Куликова, Ирина Кузнецова. Снимок Наташи Паниной   Фотогалерея "Практика-77"  - здесь

"О русской
 вобле и чешском пиве"

Я с удовольствием прочитал историю про наши нацкадры, особенно понравился раздел про Тургумбаева и Караганчу.

Дело в том, что они учились в 104 группе, где я был комсоргом. Ходили слухи, что они оба - сыновья проректоров соответствующих университетов (Алма-Аты и Кишинева).  У Тургумбаева было удивительное хобби: он постоянно сидел в холле и нож втыкал между пальцев. Все быстрее и быстрее (пальцы растопыривал и ножом бил между пальцев). Вот такое уголовное хобби. Женя Рябов был тоже родом из Алма-Аты. Он говорил, что не поступил бы в местный университет по 5-му пункту анкеты - русский. Туда принимали только детей гор по клановому признаку.

С Караганчу тоже была забавная история. Весной на 1-м курсе он напился в общаге и с кем-то подрался. Его замели и стали отчислять. Сердобольные комсомолки попросили меня пойти к Тихонову заступиться за него. Прихожу к А.Н., пытаюсь что-то просить, а он спрашивает: за что отчисляют? Я говорю: за пьянку и дебоширство. А.Н. говорит: если бы за учебу, я бы подумал, а дебоширам в МГУ делать нечего. Вот такая песня.

А потом к нам пришли литовцы. С одним из них (Златкусом) я работал довольно долго в паре в стройотряде. Классный был мужик. Мы с ним стелили полы и подшивали потолки в построенных домах. Еще с болгарами было здорово вместе работать. Ребята со стержнем, прямые и без "закидонов".

Конечно, дело не в национальности. Болгар и литовцев присылали по способностям, в отличие от отребья, которое нам прислали на 1-м курсе.

"Как мы участвовали  в национальной политике"

Эту историю с улыбкой вспоминали на заседании Оргкомитета по подготовке глобальной  встречи-2008  в феврале 2008 г.

Начало второго курса.  Узнаем, что лекции по теории вероятностей будет читать "сам" академик, лауреат Ленинской премии Ю.В. Прохоров. Первая лекция, знакомство.  Академик оказывается неожиданно молод: тогда, в 1974 году, ему  всего 45.

Введение в теорию вероятностей получилось занимательным:  красочный рассказ о казино Монте-Карло, задаче Бюффона  и ... ни одной формулы.  На второй лекции история повторяется. Юрий Васильевич с увлечением рассказывает, как можно при помощи метода Монте-Карло находить значение числа "Пи", о пути в математику Пафнутика Чебышева  и о научной школе Колмогорова. И... снова ни одной формулы.  А на семинарах в это время   надо было уже и матожидания вычислять, и распределения вероятностей расписывать. 
И тут "коммунистическая прослойка" нашего курса (состоящая, по понятным причинам, исключительно из выпускников рабфака) не выдержала: пошла к декану с жалобой на "нетрадиционного" лектора.  Жалоба возымела свое действие: на третьей лекции на доске уже было начертано несколько формул.  В конце лекции, однако, обиженный академик попенял нашему курсу: "Я хотел вам рассказать то, что вы в учебниках не найдете, а вы на меня - с жалобой!".  Больше на лекциях мы его не видели - чтение курса продолжил простой кандидат наук.

"Проторенной тропой" в деканат выпускники рабфака пошли еще раз - в конце второго курса, когда узнали, что на подготовку к экзамену по истории философии отведено всего 5 дней.  Каким-то образом им удалось там доказать, что понять учение Канта гораздо сложнее, чем интеграл Лебега, и в результате на подготовку к истории философии был отпущен беспрецедентный срок - целых 10 дней.  Вот так, не абстрактно, мы узнали, что такое организующая и направляющая сила КПСС!

Рассказала
Марина Осипова

Справка редактора сайта

Юрий Васильевич Прохоров родился в 1929 году. Закончил мехмат МГУ в 1949 году.  В этом же году был принят на работу в отдел теории вероятностей Математического института им. В.А. Стеклова. В 1960 г. сменил академика А.Н. Колмогорова на посту начальника этого отдела.  С 1957 года Ю. В. Прохоров - профессор механико-математического факультета МГУ. С 1970 и по настоящее время возглавляет кафедру математической статистики  факультета ВМК.
Основная область научных интересов - асимптотические методы теории вероятностей и задачи теории массового обслуживания. В 1972 году Ю. В. Прохоров был избран академиком АН СССР. В 1970 году он был удостоен Ленинской премии за исследования по предельным теоремам теории вероятностей (вместе с И. А. Ибрагимовым, Ю. В. Линником и Ю. А. Розановым).  Ю. В. Прохоров является автором большого числа статей в энциклопедических изданиях, заместителем главного редактора пятитомной "Математической энциклопедии", главным редактором "Математического энциклопедического словаря", главным редактором журнала "Теория вероятностей и ее применения".

 P.S.    Умер 16 июля 2013 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.

Далекие абитурские времена, 1973 год.  Я приехал поступать из Брянской области. Из одного города со мной был  Володя Яровой, мы вместе учились (и сдавали контрольные!) в ЗФТШ при Московском Физтехе. Держались в абитурской толпе вместе,  позднее к нам присоединились Игорь Артемьев и Яша Фельдман. Неудивительно поэтому, что я знал Яшины результаты на вступительных экзаменах: четыре тройки. С такими результатами только с золотой медалью можно было теоретически «проскочить» (напомню, «без общежития» проходной балл был 17).  В финальном списке зачисленных Яшиной фамилии не было. Каково же было мое удивление, когда осенью я увидел Якова и в аудитории, и в общежитии!  Тогда я подумал: какая же «крыша» должна быть у человека, чтобы вот так, в обход списка, да еще еврею, оказаться зачисленным! Времена были темные, этот вопрос «тогда» я  постеснялся ему задать, но на встрече в Питере тридцать с лишним лет спустя все-таки решился.

Рассказал
Вячеслав Губочкин

История 1. "Единственный
еврей на курсе"

Примечания персонажа

(*) Лицо и имя я запомнил. Это был Сушко Валерий Григорьевич – человек добрейшей души (как потом выяснилось, – но с виду суров и страшен). Он был куратором нашего курса.

(**) Разгадку своего поступления я вычислил сам – я многое вычисляю сам – никто мне об этом ничего не говорил и истинность сих умозаключений целиком на моей ответственности. В подтверждение скажу, что один еврей был на предыдущем курсе – он не мог устроиться на работу и уехал в Америку. И один еврей был на следующем курсе – он отучился в аспирантуре, и я потом встретил его в Израиле – он тоже собирался в Америку.

(***) Гипотеза с Молдавией и Казахстаном – что это любимые Брежневым привилегированные территории (целиком на совести Славы) - кажется мне ложной. Я знаю, что на курсе был один армянин, один грузин, было четверо из Болгарии и четверо из Чехословакии (доля соцлагеря). И литовцев взяли, на мой взгляд на «прибалтийскую долю». Брежневу в это время все было «по барабану». Просто в Молдавии и Казахстане народ оказался более пассивным – из тех краев никто не приехал – пришлось ехать за ними посланцам МГУ.

(****) У меня в зачетке была одна четверка по военном делу и одна четверка по «моделям в биологии», которую аспирант Козлов вел - как я позднее узнал - по факультативу для девятиклассников обычной школы. На биологический материал я наплевал – за что и поплатился четверкой.

(*****) В аспирантуру  я пытался поступать изо всех сил (не для того чтобы остаться в Москве, а для того, чтобы остаться в МГУ – просто мне там очень нравилось и сейчас нравится, всякий раз, приезжая в Москву, прихожу туда к любимым местам), но из этого ничего не вышло. Эксперты сказали, что Тихонов (декан) просил евреев в аспирантуру не брать, а распоряжений ЦК КПСС на этот счет никаких не было.

    Яков Фельдман
    22 января 2007 года, СПб, квартира Виктора Будаева 

  Второй курс, ФДС - 5 корпус, зимняя сессия. Толик Козловский очень волновался перед сдачей экзамена, поднялся рано и всех в комнате (Крикун,  Сотников,  Скрыпник) тормошил, чтобы поторопились (места занять в аудитории!). Сонные  спускаемся по лестнице вниз  (жили мы на четвертом этаже)   и  где-то уже на выходе из общежития  обращаем внимание на сопровождающий нас странный шлепающий звук. Оборачиваемся и видим «картину Репина»:  Толя Козловский (он шел последний и нагло нас подгонял: типа "быстрее идите, засони") - в шапке-ушанке, зимнем пальто и ... в домашних тапках-шлепанцах!  В общем, мы ему в сердцах высказали все, что о нем думали в этот момент (а нам было, что сказать, тем более, что мы из-за него не выспались)...
   P.S.  К началу экзамена мы опоздали.

Из историй, присланных Сергеем Скрыпником
 
История 1.
"Поспешишь -
людей насмешишь!"

История 2.
"Как нужно
ремонтировать радио"

 Четвертый курс. Мы были уже женаты и на Новый год подарили друг другу коньки. Каток заливали в спортивном комплексе МГУ каждый год и мы ходили туда кататься.  Однажды мы быстро катились по кругу, держась за руки. Людмила неожиданно споткнулась  на большой скорости и стала падать. Я крепко держал ее за ладонь и, притормаживая, стал поворачиваться. Людмила по инерции стала вращаться вокруг меня низко, почти параллельно стелясь надо льдом. В общем, мы без всякой подготовки и совершенно случайно, исполнили один из сложнейших элементов фигурного катания - тодес!  
     Все, кто наблюдал эту картину, были в восторге (кроме нас), и мы даже сорвали аплодисменты. Правда, потом народ как-то старался подальше держаться от нас  - вдруг мы еще чего-нибудь отчудим.

История 3.
"О фигурном
катании"

  Первый курс позади, 1974 год, стройотряд "Градари", г. Рудня Смоленской области.   Я в то время был командиром этого уважаемого стройотряда. И вдруг, примерно на третий день начала работы ко мне приходит наш врач Толя Соколов  и сообщает мне неприятнейшую новость (я надеюсь, вы не за столом): весь стройотряд (пардон) не слазит с толчка. Это означало, что я  (согласно инструкции) должен немедленно сообщить об этом в областной штаб ССО, после чего всех упекут в больницу, отряд расформируют и ... в общем,  счастья не видать. Врач уговорил меня денек подождать (хотя из-за этого меня могли выгнать из МГУ!), чтобы разобраться, из-за чего эти неприятности.
   На следующий день  все прояснилось. Мы строили хранилища на молочно-консервном комбинате, который производил мороженое, сгущенные молоко, кофе, какао и сушеный картофель (чипсы). Этого добра нам есть можно было, сколько хочешь. Так вот, ребята (на халяву-то!) особенно себя не сдерживали. Наевшись сгущенки, мороженого и чипсов, они потом с огромным удовольствием запивали это газировкой (без сиропа), автоматы которой на территории комбината стояли на каждом углу. Ну, какой желудок это выдержит?..   Пришлось объяснить им правила культурного питания - и через день все стало в порядке.
    P.S. Мы в тот год очень даже неплохо заработали. Так что не мешает есть с разбором (и выпивать также).

История 4.
"О культурном
питании и халяве"

 Третий курс (а может второй, точно не помню), май месяц, перерыв занятий (в нашем трехэтажном здании у метро "Университет"). Мы (компания в составе из истории-1) курим на лестничной площадке. Вдруг кто-то проносится мимо нас вниз со словами: «Вы чего тут торчите? Там в буфет (на первом этаже) пиво привезли!» Ну, мы, конечно, бросаемся вдогонку, но, когда мы прилетели в буфет, там уже была   длинная очередь желающих,  как и мы, утолить жажду пивом. Короче, когда подошла наша очередь, прозвенел звонок на следующую пару, а это был семинар по дифференциальным уравнениям. Ну что же,  зря,  что ли, мы стояли в очереди. Мы решили немного опоздать на семинар, чтобы насладиться вкусом янтарного  пива (кажется, "Рижского", помните, такое было?)   Стоим мы, попиваем пивко в полном кайфе, и вдруг входит в буфет наш преподаватель по дифурам - Горбунов,  здоровый такой мужик, ростом под два метра, у него привычка была шоколадки жевать на семинарах (за ними, собственно, он и пришел в буфет).    Увидев нас, он хмыкнул что-то типа: "Пивко попиваете? А у вас, между прочим, зачетная контрольная, но можете не торопиться, я вас все равно теперь туда  не пущу."
       Итог:
      1. О вреде пива
      Зачет мы сдавали лично Горбунову (это было, конечно, только его желание) - семь, а, может, восемь раз. Это было форменное издевательство над нами. Самое страшное, что мы даже после этого на некоторое время  разлюбили пиво (слава богу, ненадолго).
      2. О пользе пива.
       Благодаря пиву (и при личном участии Горбунова) мы изучили задачник по дифурам Филиппова наизусть и могли уже в уме решить практически любую задачку, чего без пива мы  вряд ли бы достигли.

История 5.
"О вреде и пользе пива"

Витя Химач любил утром поспать, и потому на лекции почти не ходил. Однажды руководство курса во главе с В. Сушко явилось в общежитие и стало будить прогульщиков.  Витя открыл один глаз, увидев Сушко, пробормотал: "Приснится же такое!" и... перевернулся на другой бок.

Большими друзьями были Сережа Цветков, Андрюша Лукшин и Женя Рябов. Но иногда у них возникали мелкие разногласия. Они называли это "цветкизм", "лукшивинизм" и "рябовщина".

   Последнее  обновление:   14.07.18